Дисклаймер: все лица и события вымышлены, любые совпадения с реальностью считать случайными. ________________________________________________________________

Ждать.

Он всегда смеялся.  С ним невозможно было серьезно разговаривать.   У него никогда не было проблем.   Он ничего не боялся.  И научил ее быть смелой. И сильной.  И она вместе с ним и его друзьями смеялась в лицо шторму, с ревом вгонявшему в кипящую волну мачты иx яхты.  Хотя прекрасно осознавала всю хлипкость и немореходность деревянного суденышка.  Он научил ее быть стойкой.  И она ходила с ним в экспедиции.  И тем же веселым смехом встречала и писк комаров и зуд в плечах от тяжеленного теодолита.  Ей хорошо было рядом с ним.  ...   И только однажды он спросил ее серьезно, очень серьезно, внимательно вглядываясь в ее смеющиеся карие глаза: "Будешь ждать? Не боишься?"   Она улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами: "Конечно, буду! Чего мне бояться?". ...   Милая девочка! Могла ли она знать тогда, что такое ждать!  А он опять засмеялся: "Смотри! Я предупреждал! Это на всю жизнь". ...    А потом была свадьба. И мощный хор курсантских глоток ревел "горько" так, что дрожали стекла.  И абсолютно пьяная компания друзей с утра. И огромный таз с горой тортов и пирожных и торчащими во все стороны бутылками шампанского. И проблема протащить его в дверь. ...    А потом они были вдвоем. Совсем одни. В пaлатке, среди скал и лесов дикой величественной природы. И часами смотрели друг другу в глаза. И гигантский, нагретый солнцем гранитный валун спасал их после ледяной озерной воды.  ...   А потом он ушел в море. А она осталась ждать.  И не было с ней его голоса и его смеха.  Только редкие скупые телеграммы с глупыми "зпт" и "тчк".  И ей было плохо и горько, что нет его в компании свежеиспеченных папаш, днем и ночью шумящих под окнами роддома.  И никто не кричит ей: "Покажи!"  И уже не смехом, а грустной улыбкой встретила она сочуствующий взгляд медсестры на выписке.  ...   А потом, в радиоцентре, сквозь вой и треск помех она услышала только одно слово: "Любимая!"  И она кричала в микрофон из последних сил: "Милый, родной, я родила тебе дочку!"  Но он не ответил.  А она плакала. И седой начальник смены утешал ее, рассказывая про плохое прохождение радиоволн в условиях надвигающейся полярной зимы.  ...   Мудрый старик видел перед собой плачущую, совсем юную, хрупкую женщину. Он не знал, что она стойкая и сильная.  И он не рассказал ей, что там, далеко в Арктике, маленькое экспедиционное судно уже месяц затерто льдами в высоких широтах.  И что положение почти катастрофическое. И что экипаж давно готов к высадке на лед.  И что спасти их может только могучий атомный ледокол, но мало надежды, что он успеет,  ибо во льдах стоит целый караван транспортов. ...   Конечно она понимала, что телеграмма, переданная обычной морзянкой дойдет до него.  Но ей так важно было услышать его ответ, звон его смеха.  ...   Их спасли...   И он ответил. Ответил через три долгих месяца. Пахнуло почти забытым запахом табака.  И веселый смех: "Ну, показывай!"  И неуклюжая попытка обнять их обeих.  А она опять плакала.  И он утешал и обещал обязательно быть в следующий раз.  Но она не верила. Теперь она знала, что такое - ждать.  ...     __________________________________________________________ VladDod